ПОД КОВАННЫМ НЕМЕЦКИМ САПОГОМ

Рославльская Хатынь

ИХ ПОМНЯТ БЛАГОДАРНЫЕ ПОТОМКИ
Из газеты  «РОСЛАВЛЬСКАЯ  ПРАВДА»  

     Небольшой участок земли посреди ровного поля обнесен оградой. В центре — могила. В ее изголовье — памятник. Кому он? Откуда? Ведь рядом нет даже деревни.
      Надпись гласит: «Землякам, погибшим от рук фашистских палачей 23.IX.1941 года, от благодарных потомков».
      ...Леса, леса. Густой зеленой стеной неподалеку от памятника стоят ели. Они выросли после войны. А тогда здесь стояли дома. Много домов. В тридцать девятом году прошло укрупнение, и в Заруднянское пересели¬лись люди из деревень Фоковщина, Бель, из-под Руднянского. Построились. Стали жить. Кое-кто из мужчин работал на железной дороге. Остальные трудились в колхозе. «Красный Октябрь» медленно, но уверенно набирал силу, креп!
      Ничего и никого не пощадила война. Заруднянцы любили жизнь, хотели жить. Но Родину любили еще больше. Хотели ей свободы. Боролись за нее. Вредили фашистам, как могли. Держали связь с оставшейся в лесу группой совет¬ских танкистов, помогли им отремонтировать машины, передавали через оставленный Илье Исаченкову радиопередатчик сведения о численности проходящих по железной дороге составов. Но как спокойно смотреть на грохочущие по рельсам поезда с зачехленной техникой, веселящимися в вагонах немецкими солдатами? Действовали расчетливо и осторожно, незаметно заложили взрывчатку. Поезд шёл на фронт. И, словно споткнувшись о что-то, вдруг вздыбились, полетели под откос вагоны. Страшной силы взрыв потряс землю...
      Но в одном заруднянцы допустили ошибку, маленькую ошибку, которая стала роковой: совершив диверсию, разошлись мужчины по домам. Неподалеку от нынешнего памятника, на пригорочке, стояла баня. Мылись в ней всей деревней. Сначала сходили мужчины, потом собрались женщины. Только помылись и разошлись по домам, как услышали крики, стрельбу. В Заруднянское прибыл отряд эсэсовцев. Всех согнали во двор Исаченковых, зажгли дом, дворовые пристройки. Решено было сжечь в огне всех жителей, но потом вынесли «гуманный» приговор: решили придать огню только мужчин.
      Женщин и детей заставили лечь на землю – здесь же неподалеку. Они видели страшную казнь и потом должны были рассказать по деревням о том, что бывает за вредительство «великой Германии». Так хотели фашисты.
      Дым и огонь окутали все вокруг. Страшная трагедия разыгралась на земле. В огне погибло 231 человек, сгорели все дома. В ближайших деревнях видели дым, поднимающийся из-за леса. Думали: в Заруднянском горит чей-то дом. Так показалось и одному из деревенских мужчин, Жамерину, который работал на мельнице в другом селе. Он бежал на пожар, а по дороге узнал страшную весть. Уговаривали его: «Вернись, на смерть бежишь», да только ничто не помогло. Успел увидеть догорающее пламя и обугленные трупы односельчан. И в тот же миг брошенная граната оборвала его жизнь. Два часа длилась казнь. Враги оставили после себя пепелище да сиротливо вздернутые в небо трубы печей. Ни пищи, ни одежды.      В1965 году на месте трагедии установлен памятник. Стоит он посреди леса как боль и гнев нашего народа по сожженным и расстрелянным своим сыновьям. Горят на памятнике имена: Т. С. Бобылев, П. Т Бобылев, В. Аверченков. И. Аверченков, Л. Копитонов, И. Копитонов, Р. Копитонов, В. Курдаченков, И. Рябцев, С. Рябцев, С,_Федосеев, П. Федосеев М. Жамерин, П. Жамерин. И. Е. Исаченков, И. Исаченков. Самому старшему из них— Тимофею Спиридоновичу Бобылеву было 64 года. Самому младшему — Ване Аверченкову — только шестнадцать.
      Деревня Заруднянское стала Рославльской Хатынью.
      Годы уходят, память остается. Рядом с памятником решено было сделать рощу памяти павших. Отходят от памятника аллеи из клена, дуба, черноплодной рябины, лиственницы.

     стр.